Именно в таком раздёрганном состоянии наследника престола и застал первосвященник соборного храма Ограса, срочно затребовавший аудиенции по «вопросу государственной важности». Обрадовавшись, что появился законный повод сделать небольшой перерыв, Винсент велел пригласить «глашатая воли Творца» в свой кабинет. Однако, когда вслед за секретарём в кабинет вошёл немолодой, высокий мужчина с пронзительным взглядом почти чёрных глаз, у Винсента болезненно сжалось всё внутри: «с подобным выражением лица персоны такого полёта по пустякам не приходят».
— Приветствую вас, Ваше высочество, — начал гость, слегка склонив голову в вежливом приветствии, — Мне выпала прискорбная обязанность донести до вас печальные известия: сегодня утром один из служителей обнаружил, что в главном хранилище соборного храма начал светиться сундук с королевскими регалиями.
Увидев ещё не озвученный вопрос на лице наследного принца, верховный жрец Гренудии поспешил пояснить подтекст сказанного:
— Такое свечение означает только одно: Гренудия лишилась законного монарха и требуется в кратчайшие сроки провести коронацию нового главы государства.
— Это значит, что отец погиб? — ошарашенно переспросил принц, у которого разом пересохло во рту.
— Мне сие неведомо, — максимально нейтрально ответил пожилой мужчина, — есть несколько причин, которые могут вызвать данное знамение. И смерть предыдущего короля — лишь одно из них. Также причиной может стать тяжёлая, неизлечимая болезнь, затрагивающая разум, равно как и добровольное отречение от престола или же отстранение владыки государства от власти волею Творца. Что послужило причиной на сей раз, думаю вам виднее. Моё дело — лишь известить вас о знамении и подготовиться к коронации, когда вам будет угодно её провести.
С этими словами высшее духовное лицо королевства откланялся, оставив разом осунувшегося Винсента осмысливать внезапную печальную новость.
В то время, как наследный принц, с ужасом восходящего на эшафот, проникался пониманием, что неограниченная власть и следующая за ней не меньшая ответственность нагрянули без предупреждения и навсегда, его ненаглядная невеста пребывала в не менее отвратительном настроении. Причиной стал внезапный вызов по артефактной связи, поступивший от «любящего родителя». Ей не долго пришлось мучиться вопросом, что же такое крупное должно было сдохнуть в Великом Лесу, чтобы дражайший папочка вспомнил о наличии у него «любимой дочурки». Сдохло нечто действительно огромное: практически всё эльфийское карательное войско, недавно с помпой ушедшее на восток «истреблять мерзких людишек». Ну, не то чтобы сдохло и не то, чтобы в Великом Лесу, но для Эльфары теперь разница, прямо скажем, не существенная. Явившимся с ответным визитом «благодарным соседям» оказать достойный приём теперь было и некому, и нечем. А учитывая, сколь давно и терпеливо соседи холили и лелеяли обиды, поводы для паники у правителя Эльфары были преизряднейшие.
Как бы не пытался «держать лицо» князь, степень аховости своего положения ему утаить никак не удавалось. Да и как это можно скрыть, если он прямым текстом просил у Гианары организовать военную помощь Эльфаре со стороны Гренудии! Это до какой степени отчаяния должны были дойти эльфы, чтобы в слух произнести столь унизительную просьбу⁈ Однако если князь надеялся, что «красивая глупышка» тут же подорвётся просить жениха об отправке армии людей на выручку Эльфаре, то его ждал суровый облом. Нет, принцесса и не думала открыто возражать или как-то ещё информировать отца о том, что её меньше всего интересуют проблемы незадачливых сородичей. Во время разговора она старательно охала, закатывала глаза, закрывала лицо руками и всеми силами изображала взволнованную, до смерти перепуганную блондинку. Но как только связь завершилась, её лицо мигом приняло задумчиво-презрительное выражение.
Услышанная новость о поражении в Минке была, безусловно, очень «горячей». И принцесса надеялась, что успеет первой донести свою версию событий и вытекающие отсюда следствия, до того, как советники доложат свои умозаключения принцу. Проблемы сородичей, в данном случае, выступают роли весьма скоропортящегося товара, который надо срочно сбыть с рук и превратить выручку во что-то более надёжное. Например в статус жены наследника престола. Немного покрутив в голове эту мысль и наметив цель на «дистанции прямого поражения», принцесса привела свой внешний в близкое к идеалу состояние и отправилась разыгрывать драму для единственного, но очень благодарного зрителя. Ей предстояло убедить Винсента, что «он сам сегодня захотел срочно устроить свадьбу, плюнув на пышность церемонии в угоду скорости её проведения». А принцесса, так уж и быть, пойдёт на встречу мольбам любимого…
В отличии от подавляющего большинства окружающих его людей, принц Винсент Алантар не считал свою невесту холодной и бездушной куклой, поскольку та, оставаясь с ним наедине, иногда «баловала» его весьма бурными проявлениями эмоций. Всё же у светлых эльфиек была весьма древняя и невероятно развитая школа манипулирования эльфами-самцами, которые развешивали свои длинные и острые уши гораздо менее охотно, чем их тупоухие собратья по полу. Посему умение вить из своих мужчин верёвки было у светлых эльфиек возведено в ранг одного из высших благородных искусств, которое они изучали с раннего детства и совершенствовались в нём всю свою сознательную жизнь.
По сравнению с эльфийками человеческие женщины были совершенно бесхитростными простушками. Потому жених Гианары свято верил, что несмотря ни на что, эльфийская принцесса в глубине души влюблена в него также страстно, как и он в неё. Правда подсматривать в столь глубокие и потаённые закоулки светлой женско-эльфийской души ему дозволялось совсем не часто и только мельком, что лишь сильнее раззадоривало и распаляло пожар страстей в наследнике престола. Посему, когда сегодня пресветлая принцесса прибежала «в расстроенных чувствах» к своему жениху, у того и мысли не возникло, что «прорвавшиеся сквозь маску холодности» эмоции — лишь декорации для предстоящей театральной постановки с последующим разводиловом.
Полностью вжившись в требуемую роль «убитой горем, перепуганной, влюблённой девочки», Гианара, не спрашивая разрешения секретаря, вошла в рабочий кабинет Винсента. Однако, не успев ещё открыть рот, она уже поняла, что тот пребывает сейчас в не меньшем раздрае, чем она час назад. И повод у него, очевидно, не менее серьёзный. Мгновенно сориентировавшись, девушка выпустила на волю всегда находящуюся в горячем резерве домашнюю заготовку: «волнение и беспокойство за любимого» и тут же приблизилась к своему своему «суженному». Перед тем, как начинать развешивать приготовленные макаронные изделия на ушах своего будущего супруга, стоит узнать, что так повлияло на его состояние и включить уже случившийся неожиданный фактор в свои планы:
— Дорогой, у тебя стряслось что-то ужасное? Я не помню, чтобы хоть раз видела тебя настолько обеспокоенным! — с волнением в голосе проворковала она, нежно накрывая его руку своей изящной ладошкой и «с тревогой» заглядывая ему в глаза. Теперь никакой детектор лжи не нужен, можно читать принца как открытую книгу в режиме реального времени.
Принц благодарно погладил ладонь своей невесты: не каждый день она дарила такие проявления чуткости и внимательности. Потому ему и в голову не пришло что-то утаивать от своей ненаглядной:
— Буквально только что у меня был первосвященник, глава соборного храма. Он принёс ужасные новости. Похоже, отец действительно погиб, хоть я и не понимаю, как такое могло произойти. По крайней мере, хранящийся у святош артефакт Творца известил о необходимости в ближайшее время провести коронацию нового правителя Гренудии…
— О, небо! Это так ужасно, любимый! — воскликнула принцесса, заламывая руки и умело прогоняя солёную жидкость сквозь слёзные железы наружу, — Просто не могу в это поверить! Как же так⁈ Тебе удалось хоть что-то узнать об обстоятельствах его гибели⁈