— Но в этот раз я по крайней мере буду мужчиной? — мне стало по настоящему тоскливо. Если учитель что-то пообещал, обратной дороги уже точно не будет. А уж как в средневековье девки страдали, я хорошо помню. Сам не мало к их страданиям приложил руку и не только. Не, пожалуй в самом деле пора за ум браться и не доводить до крайностей!

— Не обязательно, если хочешь, можешь не ждать следующей жизни. Мы же оба прекрасно знаем, что ты опять будешь девок портить и драки драться. Так что лучше рожай детей и обихаживай мужа в качестве практики сострадания.

— Учитель, нет. Ты же обещал, что эта жизнь будет в мужском теле!!!

— Ну не то, чтоб обещал, но так и быть, в последний раз… Кстати, чтоб ты повеселился, так сказать на последок, будет тебе мирок по спецзаказу. Любил всякие сказки читать? Вот в такой мир сказок для взрослых и попадешь. И еще, не я тебе память сохраню, а ты сам ее должен удержать. Я только немного помогу-подстрахую, не более того. Наставления Бардо Тхёдол [12] помнишь? Как почувствуешь, что новая жизнь зародилась, сразу же погружайся в медитацию и пребывай в ней все время до родов и в родах особенно. Пока не научишься в новом теле держать голову, медитируй на собственную личность. Иначе все воспоминания утратишь. А отговорки я принимать в расчёт не стану. До встречи, ученик. Уж постарайся, чтоб в следующий раз мне не пришлось тебя называть ученицей, — лицо учителя просто светилось добротой и заботой. Мне ужасно захотелось ответить ему какую-нибудь колкостью. Только троллинг Будды — занятие ещё менее приятное, чем игра в футбол кирпичом на минном поле. И к тому же я просто не успел, так как меня засосало в открывшуюся тёмную воронку.

Дальше был полет по знаменитому тоннелю к светящейся вдалеке точке, быстро увеличивающейся в размерах. И вот вспышка света озарила весьма откровенную сцену, разворачивающуюся в небольшой опрятной комнате на простой, но довольно широкой кровати. Окинув взглядом своих будущих родителей я с удовольствием отметил, что бесит меня будущий папочка. Так что быть мне в следующем рождении мальчиком. Это знание успокаивало, поскольку оказаться девкой в эпоху развитого или не очень феодализма — удовольствие на любителя. На любителя мазохистских времяпровождений. Учитель ведь мне этим пригрозил вовсе не для расширения моего сексуального кругозора. Плохо жилось женщинам в средневековье, чего уж тут кривить душой. И скучно, и никакой самостоятельности, и уязвимостей целый мешок. А судя по интерьеру в спальне моих будущих родителей и лежащему тут мечу, здесь век пара и электричества ещё не обозначился даже в форме идей.

Не долго длилось моё подглядывание, до момента, как низ живота моей будущей мамочки озарился радужной искоркой, знаменующей энергетическое зарождение новой жизни. Я успел отметить, что тонкие структуры новой жизни зарождаются ещё до того, как яйцеклетка сольётся со сперматозоидом. Вероятно, уже зародившаяся в этот момент структура подберёт именно тот сперматозоид для оплодотворения, чтоб тело нового существа соответствовало накопленной карме. А теперь посторонние мысли побоку, я осознаю себя, осознаю всю свою прошлую жизнь…

Учитель бросает фразу: «А чтоб ты практиковался и совершенствовался с большим энтузиазмом, я тебе клянусь, что все последующие перерождения у тебя будут исключительно в женских телах и в не самых развитых мирах. Женское тело само будет тебе как минимум раз в месяц доносить по крайней мере две из четырёх благородных истин: что в мире есть страдания и у этих страданий есть причина. И причина в твоём раздолбайстве и безалаберности». Клятва учителя — это только первое предложение, все остальное — жёсткий троллинг ученика, чтоб направить его мысль в сторону от того, что Учитель имеет в виду НА САМОМ ДЕЛЕ. Ученик понял все в меру своей испорченности, чего Учитель и добивался. Никакого намёка на развитие сюжета в сторону смены пола тут нет и в помине, чтобы там не нафантазировал себе с перепугу главгерой.

Глава 2. О простом детском счастье и недетских возможностях

— Шелд, Лаюша, домой! — обращаясь к группе носящихся по двору детишек, крикнула с крыльца своего дома Мирейна Рислент, симпатичная, стройная женщина лет тридцати. Крикнула и тут же вернулась в дом к своим делам, совсем не заботясь, услышали ли ее слова и приняли ли их к действию. Казалось бы, как можно быть такой наивной думая, будто малышня тут же прервёт увлекательную игру и поплетется домой есть какой-нибудь неинтересный суп или кашу. Но нет, блондинистый карапузик с совершенно ангельской внешностью и противоестественной для его возраста сознательностью выцепил из общей суматохи девочку лет семи-восьми и потащил в направлении крыльца. Девочка ещё не успела переключиться с игры и смотрела на младшего братика с лёгкой обидой. Но вынуждена была признать, во-первых его правоту, а во-вторых, что по возрасту этой ей полагается братика тащить, а ему — упираться.

— Мамочка, мы пришли! — белобрысик с порога включил режим «солнышко взошло» и со счастливой улыбкой кинулся обнимать мать, словно не виделся с ней целый год. Та не смогла устоять перед лавиной чистой и светлой детской радости и, заулыбавшись, присела обнять обоих своих деток.

— Мойте руки и за стол, — сказала она наобнимавшись и нацеловавшись.

Детки чинно прошествовали к рукомойнику, где младший, с видом истинного аристократа пропустил вперёд благородную даму, после чего, проведя все положенные гигиенические ритуалы, также благопристойно отправился к столу.

— Мама, представляешь, Лайа такая шустрая стала, её почти никому не удавалось в этот раз поймать. А раньше она все время водила. Если она совсем не будет поддаваться, то ей придётся только со взрослыми играть! — вроде как пожаловался на сестрёнку Шелд, но так, что та просияла от удовольствия.

Братика девочка очень любила. Ещё бы не любить человека, который тобой восхищается и постоянно хвалит за любой, даже самый незначительный успех. И никогда не пытается перетянуть на себя внимание взрослых. Лайа даже представить не могла, как она жила до рождения Шелда. Конечно, при появлении в доме маленького человечка она поначалу испытывала и ревность, и зависть, ведь внимание мамы переключилось на этот розовый комочек. Но как только этот комочек смог смотреть и улыбаться, так сразу стал одаривать сестрёнку любовью и восхищением. А как только смог ходить, тут же стал вступался за неё всегда, кто бы не собирался Лайу обидеть, хоть сверстники, хоть взрослые. После его заступничества если Лайе и попадалось за проделку от родителей, то в самой мягкой форме. Так постепенно малышка изменила своё отношение к новому члену семьи, признав его сначала безвредным, потом полезным, а затем — просто замечательным.

А ещё в отношении с маленьким братиком был секрет, в который родители ни за что не поверили бы, даже если бы узнали. Шелд почти каждую ночь приходил в Лайины сны и они вместе играли, разговаривали и даже летали в самые разные места. Конечно, взрослые вряд ли стали бы всерьёз анализировать подробности детских снов. Но если бы мама внимательнее вслушалась в то, что по утрам взахлёб пересказывала дочка, то в описываемых местах узнала бы и дорогу в столицу, и Академию магии, которую совместно с мужем закончила двенадцать лет назад, и кучу мелких деталей, которые её малышке узнать было совершенно негде.

— Дети, если поели, сходите в лавку за солью, сказала Мирейна, убирая со стола. Хоть семья носила аристократический титул мерлов, но была слишком бедна, чтоб нанимать постоянную прислугу. Так что хозяйством и детьми мерла Мирейна занималась все то время, что у нее оставалось после выполнения обычно необременительных обязанностей единственной целительницы поселения.